Записки театральной крысы [старая орфография] - Страница 9

К оглавлению

9

И, усѣвшись на коврѣ, оба поведутъ оживленную бесѣду о прошломъ, прерываемые негодующими криками нетерпѣливой публики.

Конечно, скудность фантазіи борцовъ мѣшаетъ имъ продѣлать вышеозначенный пріемъ, и они ограничиваются тѣмъ, что возятся безплодно на коврѣ, заботливо предостерегая другъ друга отъ паденія на обѣ лопатки раньше срока.

Время отъ-времени борецъ «возмущается некорректностью противника». Этотъ пріемъ заключается въ слѣдующемъ: одинъ борецъ хватаетъ другого за носъ или дергаетъ за ухо… Потерпѣвшій дѣлаетъ оскорбленное лицо и нервно подходитъ къ судейскому столу, вступая съ судьей въ тихій энергичный разговоръ, прерываемый размашистыми жестами.

Борецъ. — Когда же вы отдадите мнѣ три рубля, которые занимали на одинъ день?! (указываетъ рукой на противника и касается своего уха).

Судья. — Ей-Богу, сегодня нѣтъ. Завтра отдамъ. (Качаетъ укоризненно головой по направленію другого борца).

Борецъ. — Вы каждый день говорите завтра, а я что-то своихъ денегъ не вижу… (грозитъ кулакомъ противнику и показываетъ рукой за кулисы, подчеркивая этимъ, что уйдетъ и бороться съ такимъ человѣкомъ не будетъ).

Судья. — Завтра у меня маленькая получка, и я отдамъ (энергичный жестъ рукой по направленію къ ковру).

Публика (волнуясь). — Въ чемъ дѣло?

Арбитръ (приближаясь къ рампѣ) — Борецъ Соловьевъ заявляетъ судьѣ, что онъ отказывается отъ борьбы съ грубымъ Корнацкимъ. Судья обѣщалъ сдѣлать Корнацкому выговоръ за некорректность.

На эти переговоры уходитъ минутъ пять. Время подползаетъ къ «полицейскому часу».

Противники снова сходятся, но арбитръ не дремлетъ:

— Одна минута перерыва!

* * *

Охъ… Почему не:

— Одинъ годъ перерыва?!

Почему не:

— Десять лѣтъ перерыва?!

Какъ бы хорошо всѣ отдохнули.

«1812 ГОДЪ»
Пьеса Аркадія Аверченко

Дѣйствующія лица:

Аркадій Аверченко (редакторъ).

Драматургъ (драматургъ).

(Кабинетъ редактора. Онъ сидитъ за письменнымъ столомъ въ креслѣ. Стукъ въ дверь).

Арк. Аверченко. Можете войти.

Драматургъ. Да я и вхожу. Вы редакторъ? Ладно. Садитесь, пожалуйста.

Авер. Я уже и сижу.

Драм. Ну, тогда и я сяду. Долженъ вамъ сказать, что я драматургъ.

Аверч. Не отчаивайтесь. Какъ говоритъ русская пословица: отъ тюрьмы да отъ сумы не отказывайся. Выпейте воды. Могу признаться, что многіе въ вашемъ положеніи держали себя гораздо бодрѣе.

Драм. Я сейчась только отъ зятя. Это прямо какой-то психопатъ! Спрашиваю: «пишешь пьесу о Наполеонѣ?» — «Нѣтъ, не пишу». Какъ вамъ это понравится?!

Аверч. (съ убѣжденіемъ). Форменный кретинъ.

Драм. Неправда-ли? Прямо таки дуракъ.

Аверч. (съ тою же убѣжденностью). Дуракъ и свинья.

Драм. Ну, вотъ. Такъ, видите-ли, написалъ я пьеску; назвалъ ее «Великій полководецъ». Вы, вѣдь, знаете, что Наполеонъ былъ очень и очень недурнымъ полководцемъ.

Аверч. (недовѣрчиво). Ну, что вы говорите!

Драм. Ей-Богу. Я объ этомъ гдѣ-то читалъ. Говорятъ даже, что онъ былъ императоромъ! Вы подумайте: изъ простыхъ консуловъ — да въ императоры! А возьмите нашихъ теперешнихъ консуловъ — подумать стыдно. Какъ говорится: ни кожи, ни рожи. Я слышалъ какъ-то о немъ анекдотъ, что онъ своихъ братьевъ королями подѣлалъ. Какъ говорится: и смѣхъ, и грѣхъ.

Аверч. (мѣняя историческій разговоръ). Хорошую пьесу написали?

Драм. Пьеса, какъ пьеса. Какъ говорится: не лаптемъ щи хлебаемъ.

Аверч. Гм… Это хорошее правило. По источникамъ писали?

Драм. Чего-съ?

Аверч. Я говорю: когда пьесу писали — источниками пользовались?

Драм. Помилуйте! Все лѣто на Кавказѣ провелъ.

Аверч. Значитъ, не пользовались?

Драм. Именно, пользовался.

Аверч. Развѣ… тамъ… можно… найти?

Драм. Дитя! Видно, вы никогда не бывали на Кавказѣ: Эссентукскій, Желѣзноводскій, Нарз…

Аверч. Мерси, я васъ понялъ. Не можете-ли вы въ краткихъ словахъ разсказать содержаніе пьесы?

Драм. Пожалуйста. Знаете-ли вы что Наполеонъ былъ въ Москвѣ?

Аверч. Изрѣдка до меня доносилисъ смутные слухи, но я не придавалъ имъ никакого значенія!

Драм. Напрасно! Это фактъ! Онъ былъ тамъ. Я узналъ также, что въ это время была сожжена Москва!

Аверч. Ужасная непріятность. Застраховано?

Драм. Въ томъ-то и дѣло, что нѣтъ. И, представьте, французы любовались на это съ птичьяго полета.

Аверч. (недоумѣваетъ), Почему… съ птичьяго.

Драм. Ну, да. У москвичей очень своеобразный языкъ: они называютъ это — «съ Воробьевыхъ горъ». Парафразъ.

Аверч. (бормочетъ подъ нось). Пара фразъ, а какія глупыя.

Драм. Что вы говорите?

Аверч. Я говорю — съ нетерпѣніемъ жду дальнѣйшаго!

Драм. Да-съ. И вотъ стоятъ они и любуются на пожаръ Москвы. Наполеонъ со штабомъ. Вся его свита: Маратъ, Дантонъ, Мей, Бонапартъ, Барклай-де-Толли…

Аверч. Позвольте, позвольте! Какой Маратъ?

Драм. Извѣстный. Тотъ, котораго потомъ убила Шарлотта Корде.

Аверч. Простите, она его не потомъ убила, а раньше.

Драм. Какъ раньше? Какъ же онъ могъ быть на пожарѣ Москвы, если раньше. Трупъ его возили, что-ли?

Аверч. Да, дѣло въ томъ, что съ Наполеономъ былъ не Маратъ, а Мюратъ.

Драм. Да? Ну, какъ говорится: «не вмеръ Данила, болячка задавила». Сойдетъ.

Аверч. Потомъ у васъ тутъ въ штабъ затесалась какая то странная личность: Бонапартъ.

Драм. Ну, да? Что васъ такъ удивляетъ?

9